Жизнь за гранью - Страница 15

– Они бросили меня здесь, а сами ушли… – причитал сын.

– Куда ушли? – я вздрогнул от неожиданности, услышав чужой мужской голос рядом с ребёнком.

– Туда… – тянул плача Лёнечка.

Мы услышали, как кто-то бежит по лестнице. Петерс дал нам знак подняться и пошёл к балюстраде: «Эти личности сыграли несомненно важную роль не только в приобретении нашим храмом известности, – мы уже ступили на верхние ступеньки и взбежавший человек растерялся, явно не ожидая нас здесь встретить, – но и приобщению многих людей к истинному роднику веры… – как ни в чём не бывало продолжал монах. – Присоединяйтесь, Али! – ласково улыбнулся он мужчине. – Жаль Вы пропустили рассказ о регентах, Вам, как музыканту, это было бы очень интересно». Мужчина не нашёлся что ответить, кроме угрюмого «Спасибо!»

Внизу, передохнувший Лёнечка радостно набросился на нас с упрёками, что мы его оставили. У него явно просыпался артистический талант.

– Я устал, я хочу спать… – вновь захныкал Лёнечка.

– Извините, Петерс, – вступил я в игру, осознав, наконец, происходящее, – он и в самом деле измучился.

– Это вы меня простите, не привык иметь дело с такими маленькими детьми… – он потрепал Лёнечку по кудрявой светлой головке. – А ты держался молодцом! За это получишь от меня подарок! Иди сюда! – он хотел взять мальчика на руки, но тот не дался: «Я сам! Я уже не маленький», – и пошёл рядом, доверчиво вложив свою маленькую ладошку в огромную ручищу монаха.

– Тогда я самостоятельно проведу себе здесь экскурсию, – произнёс Али нам вдогонку.

Петерс проводил нас до нашей кельи и пригласил прийти после обеда на общемонастырские занятия.

– В монастыре вы можете чувствовать себя абсолютно свободно, – сказал он, пожимая нам руки на прощание, – здесь стены без ушей, и никому нет дела о чём вы думаете или говорите.

Фраза выглядела вполне безобидной, если бы при этом он не дал нам знак, что всё с точностью до наоборот, в чём мы и сами только что наглядно убедились.

Монастырские занятия

Мы ожидали, что занятия будут проходить в помещении за столами, с библией, раскрытыми молитвенниками и другими атрибутами веры, и были немало удивлены, оказавшись в выбитом, сотнями ног и десятилетий, дворе.

Все расселись, скрестив ноги, на земле, образовав круг, и, после непродолжительной молитвы и короткого приветствия, стали, по очереди, рассказывать о том, что успели изучить за сегодняшний день. Это был интересный и необычный опыт. Один рассказывал про табличку умножения, другой – про дифференциальное исчисление, или цикл Кребса, третий про литературу, искусство или природу… и при этом, каждый, задавал вопросы до тех пор, пока озвученный материал не становился ему понятен.

Происходящее больше походило на игру, чем на занятия. Даже наш Лёнечка, который только-только научился распознавать буквы и складывать их в слова, увлечённый общей энергией, задал несколько вопросов, и у меня создалось впечатление, что он действительно сумел разобраться в полученных ответах.

Позднее, Петерс изложил мне свою теорию обучения. Многих вещей мы и сами не понимаем, говорил он, хотя и думаем, что знаем их, но только потому, что нам знакомы их названия. Получается, что для лучшего усвоения незнакомого материала, сначала надо заложить в память обучаемых категориальный аппарат, шаблоны, на которые потом и будет накладываться вся последующая информация.

Но как сделать информативный материал более запоминаемым – он должен быть живым, понятным и повторяемым. Обучаемый, должен объяснить усвоенное настолько просто, чтобы оно стало доступно любому неподготовленному человеку. Но мы ведь все знаем, что нет ничего труднее, чем объяснить нечто сложное простыми словами. Здесь и помогают многочисленные вопросы, от самых простых и наивных, до сложных и заковыристых. Отвечая на них, уже и сам наконец начинаешь понимать суть изложенного тобой, а задаваемые вопросы и озвученные ответы способствуют многократному повторению сказанного и, соответственно, лучшему запоминанию.

Занятия продлились до самого ужина. Вернувшись в свою келью, мы обнаружили потрёпанный школьный учебник для первого класса, письменные принадлежности и книги «Письменность и этапы её формирования. От предметных посланий к алфавиту» и «Гидрология».

– Попались, – рассмеялась Фруми, – ну, кто что будет учить?

– Я вот эту! – заявил Лёнечка, успевший открыть «Гидрологию». – Здесь картинки цветные.

Монастырская библиотека

Во время завтрака холмогорские дети заявили мне, что соскучились за моим яблочным пирогом. Петерс, и в этот раз, удивил меня педагогическим талантом и рациональностью. В ответ на просьбу воспользоваться монастырской кухней и продуктами, он предложил мне вести уроки кулинарии, со всей побочной информацией о ингредиентах и процессах. Дети восприняли его инициативу, как новую интересную игру, и после еды, увлекли нас с собой в монастырскую библиотеку.

Мы так увлеклись разыскиванием сведений о яблоках, яблонях, пшенице, сахаре… их химических и физических характеристиках, переходя вслед за Петерсом из одной комнаты со стеллажами в другую, что не заметили, как оказались в небольшом помещении со старинной мебелью: конторкой, столом со складывающейся гармошкой крышкой, высокими стульями и маленькими подставками для ног. Присоединившиеся было к нам любопытствующие отсеялись, видимо не находя никакого удовольствия в таком времяпрепровождении. Петерс оглядел всех оставшихся, довольно хмыкнул, и сделал такой едва уловимый и знакомый жест рукой, что я невольно заподозрил у него на груди медальон, скрытый монашеским одеянием.