Жизнь за гранью - Страница 12

Фрумиле. Спасительное совпадение

Несмотря на пережитые потрясения и усталость, а может именно благодаря им, мы с женой проговорили весь остаток дня и почти половину ночи. Фрумиле рассказала, что Лёнечка вдруг захотел мороженного. И она решила, чтобы он не простудил горло и не портил зубки, пойти в кофейню, там можно взять маленькую порцию, которую, к тому же он будет есть ложечкой.

Супруга повела его в наш любимый каминный зал – малюсенькую комнатку на один столик, в глубине подвальной части кафетерия, расположенного в трёхсотлетнем здании, надстроенном на шестисотлетних нижних помещениях. Массивные каменные стены старинной кладки и спасли им жизнь.

Не встретив никого внизу, когда они покинули каминный зал, Фруми не удивилась. Для рабочего дня это было обычным. В крайне правом зале от выхода, часто кучковались подозрительные личности мужского пола, поговаривали, что это центровые бандюки, крышующие промышленно-торговую сеть старинной части города. Увидев их валяющимися на полу, она приписала это разборке, и постаралась побыстрее вывести Лёнечку на улицу.

Уже второй раз этот зал сыграл решающую роль в нашей судьбе. Мы с Фрума-Леей, ещё не зная друг друга, любили, время от времени, посидеть в нём с чашечкой кофе и книжкой. И однажды наше время совпало. Не желая мириться с присутствием кого бы то ни было, и тем более уступать излюбленное место, мы так разругались, что не заметили, как пролетели два с половиной часа. Обслужившая нас бармен ушла с работы раньше, а работники кухни, расположенной в другом крыле того же этажа, видя, что стойка пуста и закрыта решёткой, заперли двери лестницы. Соответственно, замыкая кафе на ночь, никому и в голову не могло прийти, что внизу кто-то остался.

Когда стало понятно, что пересидеть друг друга не удастся и пора сдавать позиции, мы обнаружили, что заперты. В нашем распоряжении остались три комнаты, включая каминную, с деревянными столами и такими же стульями. Поначалу мы растерялись, а потом, оценив комичность ситуации, прохохотали почти всю ночь, и так влюбились друг в друга, что за всё время встреч и супружества больше ни разу не ссорились.

Первое пленение

К ужасу, поджидавшему их снаружи, Фруми готова не была. Дом был близко, но добраться туда можно было только пройдя по трупам людей. Это – тяжёлое испытание и для взрослого человека, а для ребёнка и вообще невообразимое. А кроме того, Фруми подумала, что это какая-то эпидемия и лучше пойти в обход, через парк. На центральной аллее стояла грузовая машина. Когда они проходили мимо, на них напали и насильно запихали в кузов, наполненный такими же растерянными людьми.

Ночь они провели запертыми в каком-то сарае, а утром всех взрослых выгнали на работу. Ей достался коровник. Весь день она скребла, мыла, кормила и доила, иногда видя в открытые ворота, как во дворе муштруют детей. Вечером её привели на женскую половину длинного барака:

– Спать будешь здесь! Не петь! Не шуметь! Не разговаривать! Сидеть и лежать только на своей койке!

– Я хочу увидеть сына!

– У тебя нет сына! У тебя никого и ничего нет, не было и не будет! Если пройдёшь отбор врача, будешь рожать членов нового человеческого общества!

Последние слова Фруми напомнили мне угрозу, прозвучавшую в диалоге Марго и сухопарого незнакомца.

– Постой! – воскликнул я. – Получается, что тебя украли те, кому я добровольно помогал все эти дни. Я ведь перевозил грузы и людей. Они объяснили, что собирают живых. Мне и в голову не приходило, что они могут захватывать кого-то насильно и превращать в рабов. Но тогда получается, что на дороге на нас нападали вовсе не разбойники, а люди отчаянно пытавшиеся освободить пленников. А я ещё удивлялся, что им грабить, если вокруг так много бесхозных вещей, в том числе техники и продуктов питания.

– Расскажи мне! – попросила супруга.

– Потом, сначала докончи свой рассказ. Ты прости, что перебил, просто вдруг понял, каким же дураком можно сделать человека, подсовывая ему фальшивую информацию.

Фруми потянулась ко мне и, чмокнув в небритую щёку, продолжила свой рассказ. Через несколько дней её перевели на уборку усадьбы и она, протирая оконные стёкла, в группе детей увидела Лёнечку. Он был там одним из самых маленьких, но несмотря на это, в отличии от большинства детей, почти без ошибок, хоть и несколько замедленно, как бы раздумывая, следовал всем командам и даже сумел один раз подтянуться на маленькой перекладине. Она невольно улыбнулась, вспоминая их утренние пробежки и спортивные занятия всей семьёй. Маленький хитрун поступал точно так, как учил его отец держаться перед противником – показывал, что не глупый и не слабак, но не раскрывал своих истинных знаний, силы и ловкости.

Позже, когда они скитались, стараясь обходить стороной жильё и открытые пространства, Фруми, подбадривая сына, сказала: «Ты такой молодец, папа бы гордился тобой!» На что Лёнечка, бесхитростно, ответил: «Мамочка, они садили нас за один стол. Тем, кто совсем ничего не умел, наливали в миску какую-то размазню, кто старался – получал кашу, картошку, или макароны, а лучшим давали ещё и хлеб с маслом, варенье и пряники. Один мальчик сунул своему младшему брату полученную конфету, их обоих привязали к дереву и оставили там стоять на всю ночь. А если бы я старался ещё, они бы отправили меня к старшим ребятам, которые занимались в другом дворе, и тогда я не смог бы видеть тебя в дверях сарая, или в окне дома…» – и глядя как она размазывает по лицу невольно брызнувшие слёзы, обнял её за ноги и добавил: «Ну что же ты плачешь, ведь всё уже хорошо! Мы же идём к папе?! Да?!» Она не могла ни соврать ему, ни сказать правду. Он был гораздо сильнее и мужественнее её, их маленький мужчина. И только обняла, присев на коленки: «Мой милый сыночек!»