Жизнь за гранью - Страница 25

– Принесите кто-нибудь зубило и молоток! – громко крикнул я повернувшись лицом к пещерам.

– Вы отпустите его? – прогудел мне в ответ басовитый баритон.

– Конечно! – пожал я плечами. – А что нам с ним ещё делать?!

В ту же минуту, из крайних пещер, вышел здоровенный детина неся в руках раскалённые кузнечные клещи, а за ним два подростка с молотком и ещё какими-то инструментами.

Михи, а именно так звали кузнеца, освободил избитого мужчину и попросил разрешения остаться с нами. Он рассказал, что жизнь посёлка резко изменилась около двух месяцев назад, когда они, вопреки договору, не отправили к нам группу вновь пришедших, решив, что крепкие молодые мужчины и им пригодятся.

Но новички не захотели ни расчищать для себя пещеры, ни добывать пропитание. Вместо этого, они захватили самые лучшие из уже обустроенных помещений, избив и выгнав их обитателей, а всех остальных, угрозами и пытками, заставили работать на себя, разделив на отряды. Одни искали и рыли проходы внутрь скал, другие строили каменную стену, третьи собирали пищу, а они сами разбойничали и грабили на дорогах и по окрестностям.

– Почему же вы сразу не обратились к нам? – удивился я.

– Они сказали, что вы не люди, а оборотни, желающие уничтожить остатки человечества.

– Почему же теперь ты хочешь жить с нами?

– Потому, что даже если вы оборотни, вы более человечны, чем эти нелюди. Вы знаете, что они сделали?! Они собрали к себе всех женщин и девочек и изнасиловали их, жестоко издеваясь. Мы попытались их освободить, но вырваться удалось одной Мадзире, остальных они заперли в пещерах и пригрозили, что убьют, если мы не подчинимся.

– А сколько их было, этих мужчин? – поинтересовался я, вспомнив толпу на дороге. Что-то у меня не складывалось.

– Сначала девять, – ответил Михи, – потом ещё семеро, а потом не знаю. Они всё время приходили и уходили, разные, да и некоторые наши примкнули к ним.

Пока мы выясняли обстоятельства происшедшего, ещё несколько десятков человек вышли из пещер, присоединившись к нам, и восстановилась связь с сенсами, сразу скинув тяжесть давившую сердце. Теперь в пещерах остались только преступники и их пленники.

– Освободите заложников и мы вас не тронем, можете убираться на все четыре стороны! – прокричал я.

– Сам убирайся! – и дальше грязные ругательства. А вслед за этим, неожиданно, наружу выскочила группа мужиков, дико размахивающих руками и кинулись бежать, преследуемые пчелиным роем. А вслед за ними из пещер вышли и бывшие заложники, сопровождаемые нашими ребятами.

Остатки поселенцев побоялись оставаться одни и Майкл предложил им работу на ферме, на что они с радостью согласились.

– Не понимаю, – рассуждал я в слух, – люди пережили такую катастрофу и вместо того, чтобы объединяться для совместного выживания, воюют, воруют, грабят….

– Странные вы, – заметил Майкл, усмехнувшись, – так много знаете и так мало понимаете. Все звери дерутся за место вожака в стае и, получив его, забирают лучшие куски пищи и власть над всеми самками. Почему же от людей вы ждёте чего-то другого?!

Мы попрощались с Майклом и его разросшейся командой. Было много работы, но сначала надо было разобраться с происшествием в группе собирателей и посетить все поселения.

Взросление

Чтобы не тратить время на переходы, мы устроились в одной из опустевших пещер. Я уже знал, что собиратели напали на Алису и Яну, пытаясь изнасиловать. Непонятно было как три слушающих сенситива пропустили не только мысли нападавших, но и их переговоры.

– Известно, как! – засмеялась Терезия, на которую все тут же мысленно зашикали.

Дети сидели красные, до кончиков ушей, опустив глаза в пол. Такое между нами было впервые. И вдруг всплыло воспоминание двухнедельной давности – оборванная строчка стихов. Я тогда не придал этому значения, только подумал, что вот растёт у нас свой поэт… «Вы просто взрослеете, – сказал я, с теплом глядя на детей, – и это прекрасно! Этих чувств не надо стыдиться. Влюблённость – одно из самых чудесных состояний Души. Но к ним надо относиться осторожно, как к огню, который может и согреть, и обжечь».

– Что же тут прекрасного, – вздохнула Натали, – если они влюблены в чужих, а Анри в них, и меня даже не замечает?!

Доверчивость этих детей была настолько трогательна, что даже суровые мужики, пребывавшие с нами в пещере, расчувствовались и с немым вопросом и растерянностью ждали моего ответа.

– Чувства, порой, очень трудно разграничить, – честно признал я. – Мы ведь с вами тоже нежно любим друг друга, как отец и дети, и вы все друг друга любите, как братья и сёстры. А теперь вы взрослеете, и к этому чувству, братской любви, подмешиваются пробивающиеся в вас ручейки страсти и ищут на кого бы выплеснуться. И ничего странного, что вы блуждаете в этих новых чувствах, в них подчас и взрослые, много пережившие люди, не способны разобраться. Если у вас будет желание, мы ещё не раз сможем поговорить об этом. А теперь скажите: вы перестаёте слышать, когда влюбляетесь и теряете свои способности?

– Нет, Арсуш, прости, мы просто отвлеклись и перестали слушать, – понуро сказал Анри.

Я потрепал парня по плечу: «Мне не за что вас прощать! Вы не виноваты, что этот мир жесток и коварен, и что судьба взвалила на ваши хрупкие плечи столько испытаний! Я беспокоюсь о вас, о вашей безопасности. Но, раз со способностями всё нормально, значит мы можем двигаться дальше. Пошли к речникам!».

Речники и лесные

Речники, хоть и были от нас дальше, чем лесные, но, во-первых, от них было ближе к нашим пещерам, а пользоваться тайными ходами или стоянками, учитывая, что мы были не одни, мне не хотелось, а во-вторых, там надо было ждать опасностей только с суши, со стороны реки нам ничто не угрожало, по крайней мере тогда мы так думали.